Назад на Мои произведения

 Как из меня однажды сделали морального выродка (глава из книги)

Собеседник напрокат

Глеб Карпинский

Странная штука жизнь. Почему мы живем так, словно с нами ничего не должно случиться, словно мы никогда не попадем в беду или, того хуже, не умрем? Только сейчас на рубеже своих многочисленных скитаний по грешному миру вечного лета я вдруг осознала ту простую и в то же время непостижимую истину, что я любила когда-то одного человека.

Зачем я ушла от него? Зачем оставила его в тот момент, когда он больше всего нуждался в моей любви? Спасся ли он и где он сейчас? Счастлив ли, все еще ищет меня? Эти вопросы стучатся ко мне в дверь так бесцеремонно и навязчиво, долбят в нее, словно незваные гости-дебоширы в дикой и неугомонной попойке мешают мне спать. И я просыпаюсь в холодном поту, а они уже заваливаются ко мне в комнату, пляшут вокруг, громко хохочут и звенят в бубен, терзают меня на протяжении всего дня невыносимой болью и под вечер совсем измотанную и ненужную доводят до слез. Я слабая пожилая женщина, и я это отчетливо понимаю, когда луна встает на горизонте, словно желтое око невидимого волка, пронизывает мою бедную душу холодным, не прощающим взглядом. Я затворяю тяжелые ставни, закрываю шторы, накрываюсь с головой под одеяло и затыкаю уши руками, но все бесполезно… Невидимый волк воет так протяжно и грустно, что нигде не укрыться от этого воя. «Господи, Господи, за что!? – молюсь я, едва сдерживая слезы, - За что ты наказал меня одиночеством?». Мне не помогает ни занятия йогой, ни теплая расслабляющая ванна с пеной, ни дорогие таблетки моего психиатра-шарлатана, ни даже стакан старого доброго виски, остатки еще той эпохи, в которой я чувствовала себя счастливой.

Мы отправились в городской парк, как никогда мне нужен был глоток свежего воздуха, я хотела выговориться, излить свою душу неизвестности, и Собеседник напрокат понял меня без лишних вопросов. Мы все время молчали, я осторожно смотрела по сторонам, всматриваясь в красоту природы, собираясь с мыслями. Там в парке, где обрывались все немыслимые тропы, в прохладной низине у речки, в вечном тумане забвения, среди зарослей малины и крапивы, подальше от беззаботного детского смеха и шума московских дорог, затаилось поле горькой полыни. Собеседник напрокат посмотрел на меня и отстранил руку.

- Это здесь, мадам? – спросил он, приоткрывая завесу моей тайны, и я кивнула, не в силах ответить. Мы некоторое время молчали. Ветер трепал полынь, и эта трава, горькая и печальная, как само чувство разлуки, и стойкая и живучая, как человеческая глупость, щекотала мне ноздри и горло…. Помню, как солнце садилось за верхушки деревьев, а мы все смотрели, опьяненные тишиной этого чудного места. Мне стало дурно от воспоминаний, но Собеседник положил руку мне на плечо и успокоил. Впервые за долгие годы я вдруг поняла, что я кому-то нужна, что мужчине, который привез меня сюда, не безразлична моя судьба и что он хочет помочь мне.

- Как Вы узнали обо мне? – спросил он меня и сделал пару осторожных шагов в заросли полыни, вглядываясь вдаль и вслушиваясь в шорохи наступающей ночи. Помню, я готова была отдать все на свете, чтобы снова стать молодой и красивой, последовать за этим мужчиной в эти горькие заросли, нежно обнять его и прижаться к его сильному плечу, но я не могла…

- Я узнала о Вас случайно, - тяжело вздохнула я, в отчаянии и безысходности вцепившись в колеса своей инвалидной коляски. Собеседник напрокат почувствовал мое желание следовать за ним и повернулся ко мне. На его небритом лице я увидела сочувствие.

- Случайно… Все в этой жизни случайно, и даже сейчас мы с Вами здесь знаем, что кто-то наблюдает за нами… - тихо сказал он и посмотрел на небо. Там уже появлялись первые звезды.

- Продолжайте, мадам, у нас мало времени… - и в его голосе я ощутила власть надо мной.

- Я узнала о Вас в одной из дешевых газет, - подчинилась я его просьбе, - в тысячах объявлений… Помню, как я пыталась согреться, комкая и разрывая газеты в клочья, бросая их в топку… Помню как они тлели в камине, напрочь отказываясь гореть. Я дрожала в этом едком дыму удушья. Моя слеза скатилась вниз, словно указывая путь к спасению, и я прочитала Ваше объявление….

- Забавно…

Собеседник напрокат вернулся ко мне и опустился передо мной на корточки так, что его глубокий умный взгляд оказался на уровне моих уставших глаз. В воздухе пахло свежей полынью и болотом.

- Я сунула руку в камин, выхватила тлеющую газету, и она вдруг вспыхнула, словно факел, и я тушила ее… тушила…

Он взял бережно мою руку, морщинистую и сухую, увидел след от ожогов, молча покачав головой.

- Вы хотели со мной поговорить о любви, мадам, - прервал он меня.

- Да, о любви. – кивнула я.

- Честно говоря, я слишком молод, чтобы говорить о любви, - признался он мне, - но я знаю одно, что любовь живет в сердце каждого из нас…

- В моем сердце пустота и плесень серых будней. Я совершила несколько лет назад большую глупость…

- Позвольте, - и Собеседник напрокат достал из пальто пачку сигарет. Он предложил одну сигарету мне, чиркнул спичкой, и я увидела, что его руки дрожат в ожидании моей истории. Мы жадно закурили, выдыхая облака дыма, который подхваченный ветром, смешивался с вечерним туманом.

- Сейчас уже ничего не вернешь… - грустно сказала я. - Ему должно было быть примерно столько же, как и Вам, тридцать или чуть меньше…

- Зачем Вы отставили его?

Вопрос мужчины прожег меня насквозь, хотя я была готова к этому, но вихрь воспоминаний подхватил меня так быстро и цепко, что я, не в силах сопротивляться, рассказывала ему правду, а он молчал, иногда хмурился и даже злился, внимательно слушая и забывая смахивать сигаретный пепел.

- Я не знаю… - говорила я. - Мне казалось, что он разрушит мою карьеру, я боялась испортить отношения с его отцом, и я была полной дурой… – с каждым сказанным словом я чувствовала, как комок подступает к моему горлу, по щекам брызнули предательски слезы. Собеседник напрокат достал белый платок и протянул мне.

- Спасибо, - поблагодарила я его, вытерла глаза и хотела вернуть платок, но мужчина отстранился.

- Оставьте его себе в память о нашей встрече.

Он покатил мою коляску наверх, к вымощенной дорожке, и мне казалось, что Собеседник даже спешит покинуть это место. Мне стало страшно. В этой спешке я чуть не опрокинулась, подпрыгивая на кочках и выбоинах, а мой спаситель почти бежал, бежал, словно сам спасался от кого-то… На вершине холма мы остановились и посмотрели на низину реки. Мужчина перевел дух, тяжело дыша. Мне показалось вдруг, что я слышу внизу тихий детский плач. Как когда-то давно, тридцать лет назад… С ужасом я посмотрела на Собеседника, но он словно ничего не замечал. Скоро поднялся ветер, и капли дождя упали рядом с нами.

- Это всего лишь начинается буря, - успокоил меня мужчина и покатил дальше.

- Как Вы думаете, он спасся? – кричала я сквозь свист ветра и страшный скрип инвалидной коляски, рыдая в диком остервенении и безысходности, - Он спасся?

Собеседник молчал и все так же спешил прочь.

Я вспомнила ту ужасную ночь, когда оставила того, кого очень сильно любила, того, кто нуждался в моей любви больше всего на свете, того, кому я дала жизнь, и кому так и не успела дать имя. Помню, как беззащитный и бледный, с наивной светлой улыбкой протягивал он свои руки ко мне и просил молока, а я бежала прочь, подальше от этого поля полыни, подальше от родного и милого крика.